Тебя рисовали пеплом на летнем асфальте. Джани….

Но пепел казался белым, и пахло чужим пожаром

Дорогой с юга на север нежданных и неимущих,

Не знающих в храме дома, провидящих миру смуты..

Мы- пена. Цвели- и канем. И выстрелы будут - канем.

Зачем над волнами синим пестрится чужая память?

И море кружило пену, смывая с последней карты

Твои города над пеплом, с которым мешают камни…

Луну оградили руки от бед и пустой обиды,

И пчёлы ряды сомкнули, кружась над заливом битвы,

Идущие были слепы, и души их пили жадно,

И духи казались слепком с колосьев ночного жара,

Возросшим высоко в поле над яхонтом древней жатвы,

Мерцающие в ладонях.. Но так не стареют, джани…

А утром асфальт проснётся, и песня сотрётся. Жаль, но -

Где бились иконы болью, сияет пустая ветошь.

Чего не хватает в Боге, возьмёшь от себя, проверишь.

Свой ялик звезда зачалит у контура белой кровли,

И верь, что луной гончарной твой путь осияет крона –

Мы- пена. Цвели- и канем. Вверх- сотнями эдельвейсов,

Как диски старой чеканки, взойдя из глубин без света,

И будет луна- обнова,

Как шерсть староверской пряжи,

И будет луна- основа скалистого сердца кряжа.

И будет дорога в горы. И будет звезда в тумане.

Тернистой тропой, шагами под солнцем, янтарно- пряным,

И сосны нахмурят брови, застав расставанье с тенью,

И станет гора надгробьем другого , смешного тела.

А дальше росток проснётся, и песня родится следом.

Опять запоёт криница под сенью густого леса,

И будет дорога- песней, и будет окно бездонным…

Одно с этих пор неясно- где я теперь,

А где дом мой?